III Полушинские межрайонные краеведческие чтения
Маланина Елена Михайловна, главный библиотекарь Вилегодской библиотеки-филиала МБУ «Вилегодская ЦБС», член клуба «Краеведы Виледи»
КОММУНА ИМЕНИ М.И.КАЛИНИНА: КАК ЭТО БЫЛО (к 90-летию создания)
1929 год называют в нашей истории годом великого перелома. Он характеризовался политикой форсированной коллективизации сельского хозяйства, в том числе и на Виледи. Именно в 1929 году стали образовываться в наших краях первые коллективные хозяйства. На этом этапе коллективизации было еще не совсем ясно, какую форму они примут. Наряду с ТОЗами (товариществами по совместной обработке земли) и сельхозартелями возникали и коммуны. В них входило около 8% крестьянских хозяйств.
Н.И.Редькин в книге “Вилегодский край” пишет: «Коллективизацию вилежане-старожилы называют переворотом жизни. На их глазах разорялись крупные крестьянские хозяйства (так называемые единоличники облагались непосильными налогами), уважаемые в деревне люди объявлялись кулаками и выселялись из деревни вместе с малыми детьми».
В Вилегодском районе, по данным Поморской энциклопедии, было организовано пять коммун. Одна из них – в нашем селе Вилегодске, в те времена - Богоявленском. Коммуне было решено присвоить имя “всероссийского старосты” М.И.Калинина.
“Жители Вилегодска первыми на Виледи подняли знамя коллективного труда крестьян,» - так писали потом о наших коммунарах в районной газете.
Юридическую законность коммуна приобретала, имея в наличии не менее 13 хозяйств. Крестьяне отказывались вступать в коммуну, мотивируя это тем, что «организация эта новая, неиспытанная и передавать своё хозяйство в общее коллективное, как некоторые говорили – в одну кучу – уж больно опасно, как бы голодом не остаться». Пришлось местным коммунистам Ивану Гавриловичу Харитонову, Ивану Сергеевичу Непеину, Федосье Прокопьевне Качиловой и Ивану Трофимовичу Попову возглавить организацию коммуны. Изъявили согласие вступить в коммуну передовые активные середняки: Харитонов Константин Григорьевич, Костин Николай Васильевич, бедняки: Тропников Михаил Сергеевич, Анкудинов Яков Васильевич, Качилов Фёдор Фёдорович, батрачки: Дуракова Евдокия Гавриловна, Дуракова Зоя и Анна Петровны, Дуракова Мария Семёновна, Дуракова Дарья и Костина Евдокия Никаноровна.
Харитонов Иван Гаврилович Качиловы Ф.Ф. и Ф.П.
В сентябре 1929 года коммуна была по численности небольшая, примерно 12-15 хозяйств и несколько человек-одиночек. Жить было очень тесно, т.к. в одной комнате размещалось несколько семей. Столовая располагалась в отдельном, вновь выстроенном доме.
При вступлении единоличного хозяйства в коммуну всё, что имело единоличное хозяйство – тягловая сила, крупный рогатый и мелкий скот, птица, сельскохозяйственный инвентарь, кухонная утварь, жилые и подсобные постройки – описывалось и обобществлялось, т.е. входило в общий фонд коммуны. Члены коммуны не имели своего личного подсобного хозяйства. Согласно сельскохозяйственному уставу все члены коммуны должны были работать по установленному внутреннему распорядку. Потребление и бытовое обслуживание членов коммуны полностью базировались на общественном хозяйстве; распределение было уравнительное: не по труду, а по едокам. Труд коммунаров учитывался по объёму выполненных работ. Трудодни за выполненные работы начислялись каждому коммунару в отдельности согласно утверждённым общим собранием коммуны нормам выработки и затрат времени на ту или иную работу. Руководство коммуны (председатель, члены правления, ревизионная комиссия) избиралось общим собранием членов коммуны. Руководящие кадры – бригадиры, хозяйственники, кладовщики и т.д. – назначались правлением коммуны с последующим утверждением общим собранием.
Объединили всё, вплоть до личных вещей. Стали свозить избы, скотские стаи из деревень и строить один коллективный дом и большую стаю. Организовали коллективное питание, приспособив пекарню сельпо, переданную коммуне под столовую. Работали в первое время очень дружно, но рабочих рук не хватало в связи с новым строительством. Сами построили новую столовую, пекарню…
«Вначале мы жили в коммуне хорошо, - вспоминали члены коммуны. - Выстроили большой дом, кормили нас так, что лучшего по тем временам и желать не приходилось. Сельский Совет помогал коммуне как мог. Землю выделили подходящую, конфискованный у кулаков скот и недвижимое имущество нам передали. И когда всё собрали в одну кучу, богатства оказалось не так уж мало. Часть техники была выделена государством. Например, была завезена жатка-самосброска «Идеал». Общую столовую оборудовали, детясли открыли, учить грамоте людей стали”.
Харитонов Панкратий Иван., 1914г.р., уроженец деревни Табалина гора (Климиха) Вилегодского сельсовета рассказывал: «В первое время, когда коммунаров было мало, жили в домах бывших попов Голубцова и Дементьева. Затем коммунары сами построили дом барачного типа. Тогда жить стало лучше, почти каждая семья имела комнату. Дети коммунаров(13 человек) продолжали обучение в Ильинской школе колхозной молодёжи (ШКМ). Первое время жили на частных квартирах, а затем школа предоставила нам общежитие. Платила за нас (проживание, питание) коммуна. Коммунаров в то время принимали в среднюю школу в первую очередь».
Харитонов Панкратий Иванович
Несмотря на большие старания коммунаров, дела шли неважно. Продукты питания и некоторые товары брали в сельпо в долг и сильно задолжали. К счастью, в последующем все долги коммуны были списаны.
Организовали детский сад, и все дети питались в нём за счёт коммуны. Видя, что дети питаются хорошо и бесплатно, без материальной помощи со стороны родителей, стали подавать заявления о вступлении в коммуну семьи, имеющие пять и более детей при 1-2 трудоспособных. Но так как в приёме никому не отказывали, количество детей, питающихся за счёт коммуны, росло, а трудоспособных не хватало. Начало проявляться недовольство в среде коммунаров, в первую очередь, со стороны одиноких батрачек. Они говорили: «Почему мы должны работать на чужих детей?» и стали подавать заявления о выходе из коммуны. Как вспоминал Иван Гаврилович Харитонов, «стало совершенно понятно, что приём в коммуну семей с большим количеством детей, бесплатное их содержание было большой ошибкой коммунаров, и что недовольные таким положением абсолютно правы. Пришлось нам любезно уговаривать подавших заявление об уходе остаться в коммуне, пообещав им купить обувь, одежду, хороший дорогой материал на платья. Душевные беседы с одинокими членами коммуны давали положительные результаты – подавшие заявления об уходе забирали их обратно, но ропот и недовольство не прекращались. Желание упорно и честно трудиться, которое было в начале существования коммуны, стало пропадать».
Члены коммуны (слева направо): Дуракова Мария Семёновна, Тропникова Александра Тимофеевна, Анкудинова Марфа Максимовна.
Дуракова Зоя Петровна
Организаторы понимали: единственное, что может привлечь крестьян в коммуну – это более высокие урожаи с внедрением научной агротехники, замена тяжёлого физического труда машинами и разведение высокоудойного стада крупного рогатого скота. К сожалению, для всего этого средств не было.
И снова из воспоминаний И.Г.Харитонова: «То, что сейчас нам кажется незначительным, тогда было настоящей революцией. Много было работы и заботы о существовании коммуны. Однако, мы считаем своей заслугой и победой, что нам удалось организовать коммуну, наладить общественное питание, общую прачечную и детский сад. При всех трудностях и недостатках коммуна только в 1934 году перешла на устав сельхозартели». Кто же шёл в коммуну? Климов Василий Петрович из д.Заболото, которого до конца жизни звали в народе Васька Коммунар, родился в 1917 году. Отец умер, когда ему было 3 года. Детей в семье было много. По словам Василия Петровича, их мать пила и гуляла. В 1927 году он пошёл учиться в школу. Учительница Мария Ильинична Мезенцева попросила, чтобы его взяли в коммуну. При коммуне была организована группа учащихся-беспризорников, которые учились и работали. Жили ребята в коммунарском доме, а няней была Костина Евдокия Никоноровна.
Климов Василий Петрович
Как вспоминал Василий Петрович, во дворе коммунарского дома был повешен колокол, в который давали сигналы – выход на работу, перерыв на обед и окончание работы. В коммуне ему нравилось, потому что была дисциплина.
Настоящей коммунаркой считала себя и Лидия Яковлевна Шенина, краевед, основатель краеведческого музея в селе Вилегодске. Её отец, Яков Васильевич Анкудинов, был ярым сторонником Советской власти, в 1917 году служил, по её словам, в охране В.И.Ленина, поэтому государственную политику коллективизации поддержал безоговорочно. Лидия Яковлевна вспоминает: «Папа сразу же пошёл в село, где организовывалась коммуна им. Калинина. Это было 30 апреля 1929 года. Мама не соглашалась, но папа сломал недавно построенный дом в д.Пригодино, сплотил в плоты и забрал ребят, которые были побольше (Ксанфия и Ивана). Только тогда мама пошла за ним. По рассказам мамы, родилась я в пекарне, где она пекла хлеб для коммунаров. Тогда она научилась писать, читать и считать. Этому учил её старший сын Ксанфий». Коммуна была для Лидии Яковлевны родным домом, а коммунары, можно сказать, членами семьи. Наверное, именно поэтому в созданном ею музее собрано немало воспоминаний и фотографий членов коммуны, благодаря которым мы можем узнать об этом периоде истории нашего края из рассказов непосредственных участников этих событий, так сказать, из первых уст.
Лидия Яковлевна Шенина в период работы в школьной библиотеке
Интересная история про одну из первых коммунарок Евдокию Никоноровну Костину описана в статье ««В коммуне имени Калинина» в газете «Знамя труда». С ней в то время случилась беда: она «помогала мужу ловить сетями рыбу, простудилась в холодной воде и заболела, да так, что нагибаться не смогла. Свёкор и муж выгнали её из дому. Зашла к отцу, но и там не место. Работу Евдокия Никоноровна любила, ещё десятилетней девочкой косить начала. Приняли её в товарищество по совместной обработке земли, а тут вскоре коммуну в Вилегодске организовывать стали; брат, Семён Никанорович заявление за неё написал.
Костина Евдокия Никоноровна
«Было это, - вспоминает Евдокия Никоноровна, - в конце апреля, как раз перед первомайским праздником. Отвела я в коммуну свою корову, отнесла швейную машину, забрала и другие свои пожитки.
Тогда у нас так было: есть корова – веди, есть хлеб – неси, есть худая ложка – тоже неси. Не только местных, но и приезжих принимали, побирашкам в приёме тоже не отказывали».
Читая воспоминания членов коммуны, невольно обращаешь внимание на противостояние между коммунарами и священниками Богоявленской церкви. Земли и дома священников не давали коммунарам покоя, они были лакомым куском для создаваемого коллективного хозяйства.
Организаторы коммуны признавались, что большой проблемой было отсутствие подходящего жилья у коммунаров. Тот же Иван Харитонов вспоминал: «Рядом жили попы в новых двухэтажных домах, построенных в период строительства новой большой церкви из красного кирпича. У коммунаров появилась мысль, высказываемая и некоторыми крестьянами, на какие средства попы задумали строить себе новые дома, тогда как они, попы, жили в хороших больших домах, принадлежащих церкви? Несмотря на большую излишнюю площадь в новых домах попы коммунаров жить не пускали. Подобрав свидетелей и некоторые данные, указывающие на то, что новые дома построены духовенством за счёт крестьян Богоявленской волости, коммунары чрез суд отобрали эти дома и разместились в них».
Именно по доносу бывших коммунаров, был арестован в 1932 и 1936 годах, а в 1937 году расстрелян священник Богоявленской церкви отец Владимир (Голубцов).
Социалистическая перестройка деревни являлась сложным процессом. Уже с конца 1929г. и особенно в начале 1930г. стали обнаруживаться серьезные ошибки и извращения линии партии в колхозном строительстве.
Как потом признавались сами коммунары, «в это время было очень рано создавать коммуны. В то время не все члены коммуны были сознательные. Некоторые коммунары работали хорошо, а часть коммунаров работала плохо, но кушали все за одним столом одно и то же, а также пользовались всеми благами наравне с хорошими работниками. Коммуна с каждым годом начала жить материально хуже и хуже и пользы для государства нисколько не приносила. Наоборот, последнее время частично находилась на иждивении государства». К тому же, по мнению членов коммуны, “не было тогда условий для обеспечения людей всем необходимым без учёта их трудовых вкладов».
Среди односельчан и тогда, и много позже отношение к коммунарам было неоднозначное. Большинство людей считало, что в коммуну шли только "лентяки", которые не умели и не хотели работать, и бедняки, которым нечего было терять. Именно это, по мнению старожилов, и стало причиной распада коммуны им. Калинина: коммунары жили неплохо, пока пользовались добром, отнятым у кулаков и священников. Сами же прокормить себя не смогли. Но, как бы то ни было, члены коммуны им. Калинина были детьми своего времени, эпохи коренных преобразований, свято верившими в идеалы социализма и мечтавшими о лучшей жизни.
|